Мария Пиотровская, дочь директора Эрмитажа, много лет работала топ-менеджером в финансовой среде. Несколько лет назад она оставила кресло председателя совета директоров «Ренессанс Кредита» и выбрала совсем другую стезю – учредила Ассоциацию родителей и детей с дислексией. Мы узнали, почему бывшая управляющая банком занялась такой социальной темой, и обсудили, как меняется отношение к дислексии в нашей стране.
Дислексия – это не болезнь. Это нейрологическая особенность человека, которая приводит к избирательному нарушению способности к чтению или письму. Несмотря на это, сохраняется общая способность ребенка к обучению. О том, что дислексия не мешает человеку развиваться в разных направлениях, свидетельствует список успешных людей – дислексиками были и Пабло Пикассо, и Никола Тесла, и Альберт Эйнштейн. Стивен Спилберг, Том Круз, Киану Ривз также обладают той или иной формой дислексии.
Мария Михайловна, как вы пришли к созданию Ассоциации родителей и детей с дислексией? Когда вы впервые столкнулись с этим понятием?
Когда моей дочке было шесть лет, мы отдали ее в специализированную французскую школу. Через какое-то время я стала замечать, что ребенка явно что-то не устраивает – она приходила грустная, стала часто болеть. Причина оказалась в неуспеваемости – у дочери далеко не все получалось. Любой родитель, который внимательно относится к своему ребенку, замечая, что его умный и толковый ребенок почему-то медленнее читает, или не так записывает домашнее задание, или неправильно пишет по прописи, рано или поздно приходит к тому, чтобы сменить школу, видя проблему в ней. И мы сменили, перешли на более закрытый формат с меньшим количеством детей в классе, и нам повезло – появился педагог, который понял логопедические проблемы дочери, с пониманием отнесся к зеркальному написанию букв, и мы какое-то время протянули.
Через некоторое время, когда мы стали пытаться изучать другие иностранные языки, мы столкнулись с англоговорящим репетитором, который сказал, что у нас дислексия и дисграфия. Для меня это было откровением, я даже не понимала, о чем идет речь. Попытки найти информацию в интернете оказались безрезультатными. Потом с великим трудом я нашла специалистов. Эта проблема казалась совершенно неизученной, а тем временем я стала замечать все больше родителей, чьи дети сталкивались с проблемой неуспеваемости.
Спустя какое-то время я побывала на Международном форуме по дислексии в США и узнала, что в других странах уже давно есть специальная система педагогического подхода для детей с такими нейропсихологическими проблемами. После я узнала, что у нас такой подход тоже был, но теперь он остался в крайне лимитированном количестве школ. Постепенно я изучала все больше, и в итоге это переросло в социальную инициативу – я решила основать Ассоциацию родителей и детей с дислексией.
Как преподаватели относились к особенностям вашей дочери?
Плохо. Мне говорили, что мой ребенок – прелестный, много занимается, но, видимо, недостаточно. Они думали, что дочь просто ленится, лукавит. Практически то же самое говорили мне и врачи. Но я-то знала, что мой ребенок старается, потому что я сама сидела и занималась с ней с утра до вечера.
А что будет, если вовремя не понять, что у ребенка такая проблема?
Если родители вместо того, чтобы понять причины неуспеваемости ребенка, будут его наказывать, обвинять, это закончится тем, что он начнет сомневаться в себе и в любви своих близких. Отсюда начинаются проблемы эмоционального характера, которые могут довести до наркотической или алкогольной зависимости в будущем. Дети с дислексией и дисграфией абсолютно здоровы и порой даже обладают более высоким уровнем интеллекта, но из-за такого отношения родителей в итоге не устраиваются в жизни так, как могли бы.
У нас педагогика почему-то не учитывает возможности таких детей. Вместо того чтобы стать хорошим художником, дизайнером, писателем, ученым, дети в итоге сворачивают не на ту тропу. А всего лишь нужно постараться понять, почему ребенок не успевает в чем-то, и обратить на это внимание, но не кричать на него, а отправить к специалисту.
Как долго с ребенком нужно заниматься, чтобы он чувствовал себя комфортно?
Все индивидуально. Чем раньше, тем проще ребенка адаптировать к школьному образованию. Чем позже – тем, конечно, сложнее. В идеале до школы нужно проходить проверку, которая поможет педагогам понять особенности ребенка и помочь ему проще адаптироваться к учебному процессу.
Когда вы пришли к созданию ассоциации, вы поняли, что в России эта проблема заглушена, о ней особо не говорят и никто не занимается профессионально?
Я не нашла как таковой устоявшейся методики. Ничего не было в интернете, ничего не знали специалисты – они просто разводили руками. Однако мне довелось встретить логопеда-дефектолога, которая сама каким-то образом, изучая и российские, и зарубежные источники, сформировала для себя методику.
Раньше в нашей стране были речевые детские сады, с детьми-дислексиками работали в школах логопеды и психологи. Сейчас же педагоги в обычных школах не справляются. И это понятно – в классах, где учится по 30–35 детей, учителю, у которого пять детей медленно читают, трое пишут с ошибками и семь еще что-то делают не так, сложно справиться без специальных знаний. По какой-то причине наша система образования все это в сторону отодвинула в борьбе за рейтинг, и в этой борьбе теряются самые способные дети. На самом деле, нет необходимости выстраивать систему по поддержке детей с дислексией и дисграфией с нуля – нужно лишь обратиться к ранее наработанным практикам, «немного подкрутить винтики».
Какую цель вы ставили перед собой, создавая ассоциацию?
Чтобы такая же мама, как я, когда отдает ребенка в школу, понимала, какие трудности могут его ждать и как ему можно помочь. Чтобы она легко могла узнать, куда обратиться за помощью, где ей все объяснят и расскажут. Чтобы она набрала в интернете «мой ребенок пишет с ошибками» и получила ответ о том, куда пойти и что сделать. Должен быть простой алгоритм, прозрачная система.
В нашей ситуации самый ужас в том, что все вокруг считают, что неуспеваемость ребенка – это плоды его лени, и даже не знают о том, что у него могут быть нейропсихологические проблемы. Мы хотим изменить такое отношение.
Какие задачи вы перед собой ставите?
У нас их три. Самая важная – чтобы люди поняли, что детская неуспеваемость не всегда связана с нежеланием ребенка учиться. Причиной может быть что угодно, в том числе – что он не справляется по нейропсихологическим причинам. И этот момент тоже нужно исключить, и сделать это как можно раньше, в идеале – до школы. Так что первой задачей перед нами стояло просвещение.
Вторая задача – обязательная адаптация текущих требований к ребенку в школе, чтобы он имел право на некоторые послабления. Например, если у него меняются местами буквы или он видит часть слова, чтобы ребенка хотя бы не заставляли читать вслух. Чтобы при диагностированной проблеме ребенку не снижали оценку за повторяющиеся ошибки, потому что он старается не меньше, чем его сосед по парте. Кроме того, необходимо, чтобы у детей был определенный запас по времени при сдаче экзаменов. Поэтому мы ставим перед собой законотворческую задачу, чтобы официально закрепить такие нормы. Такого рода послабления уже есть во многих странах мира.
Дети должны получать реальную помощь, им должны помогать преподаватели и логопеды. Ребята должны спокойно учиться в школе, не отвлекаясь на какие-то проблемы. Пока такие школы можно сосчитать по пальцам, и все они относятся к частным.
По нашей инициативе была сформирована рабочая группа под патронажем Совета Федерации, куда вошли представители комитета по социальной политике и комитета по науке и образованию. 12 апреля прошло первое заседание, где мы обсудили текущую ситуацию в образовательных учреждениях, проблему все более возрастающего количества детей с речевыми проблемами, представили инициативы, выдвинутые Ассоциацией родителей и детей с дислексией.
Третья задача – реальная помощь. Мы уже открыли совместно с клинической компанией «Медси» медико-педагогический центр в Москве, в котором апробируются различные методики наших профессоров и используются ежедневно. В центре помогают понять проблему ребенка и как ее решить. В центре есть коррекционные курсы, работают психологи и логопеды, которые помогают адаптироваться к школе. Мы доверяем этим специалистам и можем спокойно рекомендовать их семьям, которые обращаются в нашу ассоциацию.
В будущем же мы мечтаем создать реестр организаций, которые оказывают реальную помощь детям с дисграфией, чтобы родители могли выбирать центр по территориальному признаку, ценовому, а еще желательно, чтобы такая помощь входила в ОМС.
Как вы считаете, сколько лет нужно для перемен к лучшему у нас в стране?
Я уверена, что позитивные изменения произойдут очень быстро. Рабочая группа была создана очень быстро, и уже началась реальная работа. Нашей же ассоциации всего лишь год с небольшим, а мы уже открыли медицинский центр и каждый день обрастаем все новыми и новыми партнерами.
К тому же не так давно в нашей стране было объявлено «Десятилетие детства», поэтому в рамках этой программы все должно решиться быстро. Повторюсь, у нас раньше была хорошая система – к ней нужно просто вернуться, обратить внимание педагогов на проблему, зафиксировать нормы. Обратить внимание на страны, использующие эффективные методики помощи детям с трудностями обучения, и перенять их лучший опыт.
Автор: Евгения Пикулёва
Фото: Евгения Пикулёва
